|
Глава VI. ОСУЖДЕНИЕ
Когда серый рассвет медленно разогнал темноту, покрывавшую землю, Крек открыл глаза и немало удивился, увидев себя на дереве. Впрочем, он сразу всё припомнил, взглянул на братишку, спавшего у него на руках, и быстро перевёл глаза на равнину, расстилавшуюся под ними.
Всё видимое пространство, вплоть до тёмной опушки леса, казалось безжизненной пустыней. Земля была совсем голой, нигде ни былинки.
Крысы исчезли, а сними исчезла и опасность.
Крек растолкал брата, и оба мальчугана, продрогшие за ночь, быстро спустились на землю.
Они думали только о том, как бы скорей обраться до пещеры и отдать богатую добычу. Быть может, этим они вымолят себе прощение за долгое отсутствие.
Ожо беззаботно смеялся. Но Крек сознавал свою вину, и сердце его трепетало от страха.
Они подобрали убитых накануне животных и поспешно двинулись в путь. Спускаясь по тропинке с утёса, Крек разогрелся от быстрой ходьбы, но стоило ему подумать о своём проступке, как кровь холодела в его жилах.
Рюг большеухий первый услышал и увидел с порога пещеры несчастных охотников, которых он считал навеки погибшими. Он предупредил Геля и кинулся им навстречу.
Дети тут же объяснили ему, что с ними случилось и почему они провели ночь в лесу.
- Да, конечно, - проворчал добродушный Рюг. - вы хотели помочь нам всем. Старейший, быть может, простил бы вас. Но вернулись отцы, и гнев их беспощаден. Они нашли пещеру покинутой и огонь потухшим. Это твоя вина, Крек. Теперь вы погибли, несчастные!
- О Рюг! Что с нами сделают?
- То, что делают с оленями и лошадьми, когда их окружают и поймают.
- Нас убьют?
- Таков обычай.
Крек опустил голову на грудь. Ожо принялся горько плакать. Они понимали, что такое смерть.
- Спрячьтесь в лесу, подальше отсюда, - уговаривал Рюг детей, тронутый их горем. - Идите по направлению к восходу солнца и каждый день трижды стучите по стволам деревьев - поутру, в полдень и вечером. Я услышу вас, открою ваше убежище и принесу вам еду и одежду.
- Бежим!.. - сказал Ожо, пытаясь увлечь Крека.
- Стойте!.. - послышался вдруг совсем близко прерывающийся голос; это был голос старейшего.
Рюг и дети, захваченные врасплох, упали на колени, с мольбой протягивая руки.
- Гель сказал мне, что вы идёте в пещеру и что Рюг побежал вам навстречу, - сказал старик. - Я пошёл вслед за Рюгом. Я слышал, что вам советовал Рюг. Теперь уже поздно бежать. Я поймал вас. Наказание справедливо и заслужено! Вас ждут! Идёмте!
- Сжалься над нами, Старейший!.. - молили дети.
- Ожо не виноват, отец! - горячо вступился за брата Крек.
Но старик, не слушая его, продолжал - на этот раз с грустью в голосе:
- Крек! Как я верил в тебя! Я любовался твоим мужеством, твоим послушанием, твоей ловкостью и находчивостью. Я сделал бы из тебя охотника, не знающего соперников. А ты? Что ты сделал? Ты убил нашего благодетеля, ты убил огонь. Ты обрёк всех нас на смерть от свирепого холода. Ты должен умереть прежде всех.
- О Старейший, сжалься! Я узнал…
- Твоя вина слишком велика. Огонь, великий друг наш огонь погас! И ты виноват в этом. Молчи, не оправдывайся. Это не поможет тебе. Иди за мной. А ты, Рюг, не проси меня за них. Вперёд! Пусть наши охотники не увидят презренных трусов, которых не стоит даже выслушать.
Несчастные дети с замиранием сердца спустились по той самой тропинке, по которой ещё вчера подымались так весело.
От тоски и страха им стало жарко; но когда они вошли в пещеру, ужасный холод, сменивший былое тепло, сразу пронизал их.
Все были в сборе, но в пещере царила полная тишина. Глубокое отчаяние заставляло всех клонить голову к земле и сдавливало им горло. Это было ужасно!
Мальчики ожидали услышать страшные проклятия. Они приготовились стойко перенести их, а вместо того… Это безмолвное отчаяние взрослых было ужаснее самых яростных угроз.
Вокруг потухшего очага сидели старейшины. Время от времени они почтительно притрагивались к золе, точно касаясь тела друга, в смерть которого не хочется верить. Волосы у них, обычно связанные в пучок на макушке, были теперь распущены и падали в беспорядке по плечам в знак глубокой печали. Многие плакали.
Слёзы, катившиеся по щекам воинов, потрясали бедного Крека. Он понял, что погиб. Ожо, весь дрожа, искал глазами в глубине пещеры свою мать.
Но он не нашёл её среди женщин, неподвижно стоявших позади охотников. Тогда он сжал руку брата и закрыл глаза.
- Вот дети, - сказал Старейший.
Сдержанные рыдания послышались среди женщин.
- Пусть говорят, мы слушаем, - пробормотал начальник, самый важный после Старейшего.
Крек рассказал всё, что с ним случилось, почему они не могли во-время вернуться в пещеру. Он пробовал разжалобить стариков.
- Мы надеялись раздобыть много пищи для всех, - задыхаясь закончил мальчик свой рассказ, - только потому я покинул пещеру. Уходя, я позаботился о том, чтобы огонь не погас, а прожил бы до вашего возращения.
- Огонь умер… - проворчал один начальник. - И пусть он будет отомщён!
Крек и Ожо растерянно озирались кругом. Дикие крики, взывавшие к мести, становились всё громче и громче. Напрасно братья искали проблески жалости на лицах старейшин и охотников. Все лица были искажены отчаянием и яростью, во всех взглядах светилась свирепая решительность.
Старший начальник встал, подошёл к детям, схватил их за руки и громко крикнул:
- Старейшины говорят: огонь умер. Изменники должны тоже умереть. На колени! А вам, отцы, матери и дети, да будет их судьба уроком.
- Он занёс над головой маленьких преступников тяжёлый каменный топор. Но Крек вырвался из его рук и упал на колени перед Старейшим.
- О Старейший! - воскликнул он дрожащим голосом. - Огонь умер, и я убил его; я заслуживаю смерти. Но ты… ты знаешь столько тайн, ты был другом Фо-чужеземца… Разве ты не можешь сделать то, что делал Фо-чужеземец?
- Фо-чужеземец?.. О чём ты говоришь? - пробормотал с удивлением старик. - Я забыл это имя.
- Старейший, ты не помнишь Фо-чужеземца? Он добрался до нашей пещеры весь израненный, полуживой. Он один уцелел после какого-то страшного боя. Начальники позволили ему поселиться рядом с нами. Он прожил недолго. Он стал твоим другом, ты можешь то же, что сделал он.
- Что же сделал Фо-чужеземец? - быстро спросил Старейший. - Я вспомнил теперь его, но я не знаю, что он мог сделать. Говори! А вы, сыны мои, - прибавил старик, - подождите наказывать его.
Мрачное судилище безмолвствовало, и это молчание было ответом на просьбу Старейшего.
Крек собрался с духом и, крепко прижав руку к сердцу, снова заговорил, обращаясь к старику:
- Ты позволил мне говорить, Старейший! Разве Фо-чужеземец не открыл тебе своей тайны? Так узнай же всё, что я сам видел своими глазами..
-Что же ты видел, какие тайны открыл тебе Фо-чужеземец? Говори скорей, и пусть никто не осмелиться перебить тебя.
- Однажды, Старейший, - начал рассказ Крек, - я бродил по соседним пещерам и, как всегда, переворачивал камни, чтобы найти каких-нибудь животных, которые часто прячутся под ними. Один камень оказался очень тяжёлым. Я долго возился с ним. Но когда в конце концов я перевернул его, то нашёл под ним странные, невиданные вещи. От удивления ч вскрикнул. Фо-чужеземец услыхал мой крик и подошёл ко мне. "Это моё, - сказал он. - Никогда не смей говорить о том, что видел, или я убью тебя!" Потом он прибавил: "Когда для меня наступит время уйти в ту страну, откуда никто не возвращается, я оставлю вещи Старейшему в благодарность за то, что он разрешил мне поселиться с вами. Но до тех пор пусть он ничего не знает. Молчи, ты в этом не раскаешься!"
"Впрочем, - сказал мне Фо-чужеземец, - раз ты открыл моё сокровище, то узнай, для чего оно служит". Он взял короткую, очень твёрдую палку с дырочкой посередине; потом вставил в дырку конец маленькой палочки и принялся быстро вертеть её между ладонями рук. Скоро из дырочки показался дым, потом пламя, оно зажгло сухой мох… Вот что я видел.
Пока Крек говорил, лица суровых воинов выражали величайшее удивление и напряжённое внимание. Даже Старейший не в силах был сдержать волнение и сохранить невозмутимый вид.
Мальчик смолк. Старейший вздохнул полной грудью и сказал, точно самому себе:
-Крек, сердце моё полно радости и надежды. Фо-чужеземец умер, но не открыл мне своей тайны. Но теперь словно свет просиял в тёмной бездне моей памяти. Теперь я всё понимаю. Тайну Фо знали мои предки, но сам я не был посвящён в эту великую тайну. Если ты сказал правду и мы найдём в пещере сокровище чужеземца Фо, мы будем спасены. Огонь снова оживёт, весёлый и ласковый, он снова будет оберегать нас. Быть может тебя простят…
- Да будет так, - сказал старший начальник. - Пусть дети выйдут из пещеры и подождут под надзором Рюга.
Рюг, очень довольный в душе, уже хотел увести мальчиков, но Старейший снова обратился к Креку:
- Почему ты мне раньше не сказал об этом?
- Прости, если я худо сделал, Старейший, - ответил Крек, - но ведь я обещал молчать. Я думал - тебе давно известна тайна! Это было так давно, - я забыл об этом. Хорошо, что я сейчас вспомнил о Фо-чужеземце. Иначе мне пришлось бы умереть.
- Что сталось с вещами чужеземца Фо?
- Не знаю. Я ни разу не осмелился пойти туда, где их нашёл. Они, наверное, и теперь там, если только чужеземец не поломал их.
- Хорошо, Крек, - ответил старик. - Хорошо, надейся. И ты, Ожо, утри слёзы. Рюг! Ты останешься с детьми. Понимаешь?
- Понимаю и повинуюсь.
Старейший с волнением, которое напрасно старался скрыть, поглядел вслед детям.
В наши дни очень многие дикари пользуются двумя палочками для добывания огня. При трении сухое дерево постепенно нагревается, начинает дымиться и в конце концов загорается.
Но в те незапамятные времена, когда жили Фо и Крек, только очень немногие люди умели добывать огонь трением. Эти счастливые избранники ревниво оберегали от всех окружающих свой драгоценный секрет: это давало им огромную власть над другими людьми.
Без сомнения, Фо-чужеземец скрывал свою тайну, надеясь с её помощью завоевать себе почётное место среди обитателей пещеры. Но огонь в пещере горел непрерывно, и Фо так и не представилось случая проявить своё искусство. Перед смертью он не успел открыть свой секрет Старейшему и, наверное, унёс бы свою тайну в могилу, если бы Крек случайно не поднял камня.
Убедившись, что дети находятся неподалёку от входа в пещеру, старик вместе с сыновьями отправился к месту, где жил Фо-чужеземец.
Крек сказал правду: под камнем лежали разные вещи чужеземца - прозрачные камни, просверленные посредине, куски янтаря и агата и две драгоценные палочки. Старейший жадно схватил их и пошёл обратно в пещеру.
Он сел, взял короткую твёрдую палку с дырочкой, положил её под ноги, вставил в дырочку конец другой палочки и принялся быстро вертеть её между ладонями.
Охотники обступили старика и не отрываясь следили за каждым его движением. Скоро из дырочки показался лёгкий дымок. Толпа охотников ещё плотнее сомкнулась вокруг старика. Через головы и плечи друг друга неотступно глядели они на волшебные палочки. Наконец показался лёгкий дымок, и клочок сухого мха вспыхнул. Огонь воскрес!
Толпа ахнула, послышались восторженные восклицания. Старейший схватил клочки горящего мха и перенёс их на очаг. Вскоре затрещали мелкие сучья.
Очаг ожил, и ожили сумрачные лица охотников. Кое-кто бросился к сваленным в беспорядке тушам - добыче последней охоты. Им не терпелось отведать горячего мяса. Но воины сурово остановили их.
- Ещё не время, - строго сказал Старейший. - Огонь воскрес, в пещере снова будет тепло и светло. Теперь нам нужно решить, что делать с осуждёнными.
Между тем виновные молча, закрыв лица руками, сидели неподалёку от входа, ожидая приговора.
Рюг наблюдал за ними, не говоря ни слова.
Старейшины долго совещались. Наконец старик вышел из пещеры и направился к детям. Его морщинистое лицо было мрачно.
Рюг молча, с тревогой смотрел на старика, как бы спрашивая его о судьбе мальчиков. Старейший сказал:
- Огонь снова горит. Ожо может вернуться в пещеру. Его прощают он ещё мал.
- О, благодарю! - весело воскликнул маленький Ожо. Но сейчас же прибавил с отчаянием в голосе:
- А он, Старейший? Что же он?
Ожо повернулся к Креку, ласково гладя его по плечу. - Креку дарована жизнь. Но старейшины вынесли такой приговор: кто хоть однажды изменил своему долгу, то и позже может снова изменить ему. Никто не может более доверять Креку. Он должен уйти. Пусть он уходит.
- Ужасно! - воскликнул Рюг.
- Молчи, Рюг. Старейшины решили: Креку дадут оружие, одежду и еду. Сегодня же, до заката солнца, он уйдёт далеко отсюда.
Стон Крека прервал его речь. Старик тяжело вздохнул и продолжал:
- Вы с Гелем укажете изгнаннику дорогу к соседним племенам. Никто не хочет, чтобы он заблудился в лесу или сделался добычей зверей. Завтра на заре вы вернётесь в пещеру.
- О Старейший, это ужасно! - пробормотал Рюг. - Ведь Крек так молод…
- Молчи, Рюг. Как ты смеешь роптать! Даже мать Крека не осмелилась возражать. Молчи и сейчас же ступай к твоим повелителям. Они ждут тебя, чтобы дать последние указания. Ты, Ожо, иди за ним. Ну, убирайтесь!
Рюг молча повиновался. За ним, спотыкаясь, побрёл и Ожо, - мальчик ничего не видел сквозь слёзы.
- Старейший! - воскликнул Крек, когда они ушли. - Неужели я не увижу тебя больше? Никогда не увижу?..
- Никогда, Крек, никогда. Но не забывай моих уроков и советов. Я сделал всё, чтобы из тебя вышел ловкий, отважный и находчивый охотник. Ты должен мужественно встретить беду. Не плачь! Переноси несчастье храбро. Мужчина не должен плакать. Прощай!
Крек почтительно склонился перед Старейшим. Когда он поднял голову, Старейшего уже не было. Бедный Крек, забыв последние наставления старика, упал ничком на камни и горько зарыдал, вспоминая мать, братьев и маленьких сестёр, всех, кого он должен навсегда покинуть.
| 
